Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но иногда жизненные обстоятельства вынуждают открыть дверь в прошлое. Вчера я пересекла проходную института, где работала в молодости. Мне стало страшно. Неужели я выгляжу так же, как эти обшарпанные стены, эти убитые временем двери и оконные рамы? Вертушки, знакомые вертушки еще тех времен, где когда-то сидели строгие тетушки, фиксирующие малейшее опоздание, защелкнуты намертво. Фойе перегорожено сооружением наподобие шлагбаума (которое, кажется, тоже было, оно открывалось на массовые мероприятия, проводившиеся в актовом зале). Возле шлагбаума дежурил мужчина глубоко за 70. На спрашивая, зачем пожаловал редкий посетитель, он гостеприимно открыл "калитку", и я проникла вовнутрь. Уже в лихие 90-е помещение начало приходить в упадок и требовало ремонта. Но с тех пор кисть маляра или шпатель штукатура не дотронулся ни до оконных рам и подоконников, ни до стен. Выщербленный пол из характерной для советских общественных помещений "крошки" сиял дырами. Разве что ветер не гулял по коридорам. Вспомнилась случайная встреча с бывшей коллегой, много меня старше. Она поделилась - "Ты не представляешь, как тяжело наблюдать смерть. Смерть там - где когда-то "физики" с горящими глазами писали формулы и рисовали схемы, споря в коридорах до хрипоты. А ведь я это помню! Институт превратился в царство теней..." В правдивости ее слов я убедилась собственными глазами.

И вспомнились первые выборы руководства института на переломе эпох. Не знаю, кому в голову вообще пришла эта умная мысль - избирать научного руководителя. Было два кандидата. Один от администрации института, которого бы назначили, не используя голосование и молодой начальник опытного производства из комсомольских работников. Первый рассказал о трудных временах, о предстоящей работе, о тех направлениях, которые нужно развивать, и где у института практически нет конкурентов. Второй - о гибком графике работы, о льготах женщинам и посулил прекрасное будущее, которое за молодыми. Угадывать кого выбрали не стоит, и так понятно - способного к пустозвонной риторике.

Скоро один за другим стали закрываться лаборатории, любители вольного посещения получили полную свободу от работы, опустевший корпус сдали в аренду.

Может быть я уже писала об этом? Впечатление дежавю. Но вчера перед моими глазами в полной красе предстал итог этих выборов. Яркий. Угнетающий.